Время неумолимо, оно отдаляет нас от значимых событий в жизни, забирает близких людей. Стала историей Великая Отечественная война. За 77 лет с момента ее окончания выросло несколько поколений, которые не слышали орудийного грома и взрывов бомб. Но в последнее время мы все чаще и чаще перелистываем страницы той страшной войны. Они не дают нам покоя по многим причинам, главная из которых – стремление ряда зарубежных и некоторых отечественных «деятелей» принизить вклад советского народа в Победу над фашистской Германией.
Тема Великой Отечественной войны и все, что с ней связано, для меня святая, – не сдерживает эмоций Аркадий Титов. – Как ножом по сердцу, когда слышу в средствах массовой информации или на телевидении высказывания, порочащие память о прошлом.
Как человек, переживший все ужасы войны, чудом выживший в концентрационном лагере, Аркадий Титов считает своим долгом доносить правду молодому поколению о событиях тех лет.
На начало войны Аркадию Петровичу было всего пять лет. Семья Титовых – родители и пятеро детей – жила на Гомельщине в городе Жлобине. В 1944 году их всех постигла страшная участь – они попали в концентрационный лагерь «Озаричи».
– Все произошло 10 марта. В этот день многих горожан, наша семья тоже оказалась в их числе, немцы согнали в центр города. Затем погрузили всех в грузовики и вывезли в окрестности деревни Озаричи, где был расположен концентрационной лагерь, – вспоминает Аркадий Петрович.
Три лагеря «Дерть», «Озаричи» и «Подосинник», получившие в последствии название «Озаричские лагеря смерти», были созданы на территории Калинковичского района Гомельской области с целью остановить наступление Красной армии. Это был эксперимент над мирными жителями, которых использовали в качестве живой мишени между вермахтом и Красной армией. С начала марта туда согнали почти 50 тыс. человек из Гомельской, Могилевской, Полесской, Смоленской и Орловской областей. В основном это было нетрудоспособное население: старики, инвалиды, женщины и дети. Лагеря такого типа были только в нашей стране.
– В первом лагере, куда сперва попала наша семья, людей использовали как биологическое оружие – рассказывает Аркадий Петрович. – Сюда фашисты свозили больных сыпным тифом и другими болезнями. Людей заражали с расчетом, что после инфекция перекинется на наступающие части Красной армии. Не все понимали, что попали в жуткий рассадник болезней, где узников намеренно заражали инфекциями. Но видя, как рядом люди мрут словно мухи, как растут горы трупов, все начали понимать свою безысходность. Наша семья в этом лагере пробыла дня два-три. Не знаю, как мы выжили…
На этом испытания семьи Титовых не закончились. Условия во втором лагере, куда их перекинули, были не менее страшными:
– Представьте, начало весны, холод, сырость. Заболоченная территория под открытым небом, огражденная колючей проволокой с выставленной по всему периметру конвоем… Строить любые укрытия – навесы, шалаши, разводить огонь запрещалось. По тем, кто осмеливался нарушить запрет и кто слишком близко подходил к ограде, конвой открывал огонь без предупреждения. Для фашистов мы были как стадо, загнанное в загон. Люди спасались от холода, согревая друг друга. Спали даже на трупах – их никто не выносил. Фашисты планировали использовать нас как живой щит. Они не могли уже оказывать достойного сопротивления наступающей Красной армии и с помощью такого бесчеловечного приема хотели выиграть время – понимали: на то, чтобы советским войскам освободить заключенных, нужно время, за которое можно успеть отойти и восстановить силы, – делится страшными воспоминаниями детства Аркадий Петрович. – Мне трудно обо всем вспоминать, но я должен это делать – ради своих внуков, правнуков, ради будущего, ради моих братьев, которые всю жизнь борются с болезнями, которые подхватили в годы войны, ради памяти своей маленькой сестренки, которая не вынесла всех тягот концлагерей и умерла после того, как нас освободили.
Скупая слеза невольно скатывается по щеке моего собеседника.
– Лагерь просуществовал около десяти дней. Кто-то скажет, это же немного. Да, немного, но только не для тех, кто там оказался. Дни здесь казались месяцами, а ночи… Когда пряталось солнце и наступала тьма, болото становилось еще холоднее, ноги и руки леденели, немели, желудок сводило от голода. Каждый раз думал, что до утра уже не доживу, что лучше умереть, чем жить в таком аду. Но с рассветом снова появлялась маленькая надежда: «Красная армия где-то рядом. А вдруг сегодня нас освободят. Надо потерпеть, чуть-чуть потерпеть.» Сил хватало не у всех – многие засыпали навсегда. Я помню, как мама с папой по очереди держали младшую сестренку на руках, чтобы она ногами не соприкасалась с холодной землей и водой.
День освобождения пришел. В ночь с 18 на 19 марта 1944 года в лагерь вошли советские войска. Действовать приходилось в сложнейшей обстановке. Людей выводили по проходам в минных полях, а ослабленных выносили на носилках. Всего из «Озаричских лагерей» было выведено 33480 человек: 15960 детей в возрасте до 13 лет, 13072 женщины и 4448 стариков. По разным данным, в лагерях погибли от 7 тыс. до 20 тыс. человек. Для оказания помощи узникам было организовано 25 полевых госпиталей, более 3 тыс. солдат и офицеров помогали выводить людей из лагерей.
Дважды герой Советского Союза генерал Павел Батов, командовавший 65-армией, которая принимала участие в освобождении узников, писал в своей книге «В походах и боях»: «На правом фланге противник не предпринимал больше активных действий. Но здесь свирепствовал другой враг – сыпной тиф. Разведчики донесли комдиву, что в окрестностях, на болоте, они видели лагеря: колючая проволока, за ней на холоде, без всяких укрытий – женщины, ребята, старики. Командир дивизии Ушаков послал несколько подразделений отбить страдающих людей, пока их не постреляли фашисты. Но немецко-фашистское командование не дало приказ уничтожить заключенных. Оно ждало другого. Русские солдаты бросятся к замерзающим женщинам, обнимут детишек, и тогда поползет в ряды наступающих советских войск тифозная вошь… Все загнанные в лагеря близ переднего края люди были заражены сыпным тифом. Злодеяния фашистов концлагеря «Озаричи» не имели аналогов в ряду преступлений против мирного советского населения, человечества в целом. Здесь оккупанты применили биологическое оружие – эпидемию сыпного тифа».
– Разве можно все фашистские действия чем-то оправдать? Это преступление против человечества. И разве вызывает сомнения, кто настоящие победители, кто спас мир от фашизма? Для нас, детей войны, и последующего поколения примером были наши отцы и деды, вернувшиеся и не вернувшиеся с войны, защищавшие свою большую Родину от захватчиков и мир от фашизма, не задаваясь вопросом: «А может, лучше будет жить при оккупантах?» Для меня на всю жизнь примером остались те три комсомольца-партизана, которые были зверски расстреляны на моих глазах. Детская память цепкая, если какая картина врежется в память, то это уже на всю жизнь. Помню тех юношей, их глаза – в них не было страха смерти, они знали, за что умирали. И сейчас кто-то будет навязать другую точку зрения? Нашему поколению не навяжешь. А вот современной молодежи?.. Не знаю, где, на каком этапе мы допустили ошибку? Как мне кажется, это произошло после развала Советского Союза, когда разрушилась общая идея и на некоторое время образовалась пустота. У кого-то эта пустота так и не заполнилась ничем полезным, они и детей своих воспитали на мнимых ценностях, которые успели навязать им из вне. И это страшно, – рассказывает Аркадий Титов.
«Не умолкнет во мне война…»
