Без срока давности. Памятники погибшим в Кобрине евреям.
Нет срока давности у преступлений, а значит и память наша бессмертна - не измерить ее ни зимами, ни веснами… Она - совесть, не дающая человеку возможности забыть о том, что важно ему, его семье, нации, миру, что нельзя никогда предать забвению, иначе человечество исчезнет.
Раннее январское утро. На только что выпавшем снегу - пара свежих следов. Значит, сегодня здесь уже кто-то был, замечаю себе я, идя по аллейке к памятнику жертвам геноцида еврейского народа, который установлен в северной окраине Кобрина по улице Первомайской, приходил, чтобы поклониться своим предкам, тем, чья жизнь была так резко оборвана. «Здесь были расстреляны советские граждане немецко-фашистскими захватчиками 1941-1944 гг», - гласит надпись сверху на памятнике. Надпись внизу: «Тут пахаваны 44 мірныя жыхары, растраляныя летам 1943 года на тэрыторыі пасёлка Фруктовы. Летам 1942 года была зверскі забіта сям’я Мазурскіх: Хаім, Рэзля, Мортка, Боба, Янкель, Шая, Іцэк, Вельвель, Грыўка, Мартша і двое невядомых. Вечная памяць ахвярам нямецка-фашысцкага генацыду”. Вечная память жертвам фашизма – повторяю вслух себе я и замечаю на гранитной плите припорошенные снегом алые гвоздики.
До начала Великой Отечественной войны из 13 тыс. человек, проживавших в Кобрине, около 70% составляло еврейское население, не считая проживающих в сельских населенных пунктах. В местах массового проживания евреи были движущим фактором делового мира, «гешефта», по-современному - бизнеса. Лесопилка (самое крупное по количеству рабочих), три паровых мельницы, два кирпичных завода, всё гостиничное дело, две типографии (издавалась на идиш газета «Кобринер штимме» - «Кобринский голос», предназначенная для бизнесменов), маловаренный, свечной, веревочный заводы, фабрика гильз и многое другое находилось в руках евреев. Они же стригли, демонстрировали кинофильмы, лечили, обслуживали людей в банках и библиотеке, развивали портняжное и сапожное дело, работали слесарями, кузнецами, жестянщиками. Пока не грянула война и Гитлер не решил, что «…ни один еврей не может быть отнесён к немецкой нации, а также являться гражданином Германии».
Осенью 1941 года в Кобрине власть военной комендатуры перешла к гражданской – «цивильмахту», воплощением которой стал Гебитскомиссариат. Были определены границы гетто, куда согнали лиц еврейской национальности, разделив их на две группы. Первую группу - гетто «А» - составляли те, кто имел профессию, владели хорошими навыками или были просто физически крепкими. Гетто «А» представляло собой территорию, ограниченную улицами Суворова, Интернациональной, Октябрьской, Первомайской, Кирова. Те, кто не имел особых навыков, не отличался здоровьем, были определены в гетто «Б». Его территория начиналась от площади Свободы, занимала участок по левой стороне улицы Советской и включало улицы Спортивную, Белорусскую, 17 Сентября, закачивалась берегом Мухавца. Границы в этом гетто носили условный характер, отсутствовало даже ограждение. Все явно показывало на то, что оно носит кратковременный характер. Заключенные сразу почувствовали свою обреченность – понимали, что их ждет смерть, возможности спастись практически не было.
Переселение местных жителей производилось в очень сжатые сроки. С отводимых под гетто улиц выселялись все жители, независимо от национальности. Им предоставлялось на выбор оставленное евреями жилье. Гетто управлялось собственным административным самоуправляемым органом – «юденратом». Помимо разнообразных иных служб в распоряжении юдентрата имелась своя полиция, вооруженная резиновыми дубинками. Направляемые на работы за пределы гетто евреи шли строем под конвоем полицейских. Ходить по тротуару им запрещалось. Каждый должен был носить нашитый на плечах желтый кружок, называемый немцами шансдесфлек – позорное пятно. Этот яркий кружок был заметен издалека. Любое общение местных жителей с евреями преследовалось, тем более запрещалось оказывать им помощь.
В страшных условиях, тяжелом труде, моральном угнетении и физическом избиении прошла для евреев суровая зима 1941- 1942 года. а за ней и весна. В июне 1942 года все население гетто «Б» в количестве около 2 тыс. человек было доставлено до станции Бронная Гора. Здесь вместе почти с пятьюдесятью тысячами другими евреями Брестской области они были зверски расстреляны.
Жизнь обитателей гетто «А» продлилась ненамного дольше. Их трудом пользовались немецкие оккупанты, что вселяло евреям маленькую надежду на спасение. Но они ошиблись. Расправа над свыше чем 4 тыс. человек, которых согнали на южную окраину Кобрина, состоялась осенью 1942 года. Операция была тщательно продумана и выполнена с предельной немецкой аккуратностью. Заранее было вырыто четыре огромных рва, по всему периметру места расправы выставлено оцепление немецких автоматчиков, чтобы не было ни малейшей возможности сбежать. На месте трагедии, которое в народе называют долиной смерти, в 1975 году был установлен памятник. Надпись на памятнике сверху гласит: «На здешних полях с октября 1943 г. по май 1944 г. немецко-фашистскими захватчиками были расстреляны свыше 4500 мирных жителей г.Кобрина и района. Пытаясь скрыть следы злодеяний, гитлеровцы перед бегством из Кобрина в 1944 г. выкопали и сожгли останки своих жертв. Надпись внизу отдает не меньшей болью: «Тут захаваны каля 4500 яўрэяў горада Кобрына, якія загінулі ў кастрычніку 1942 года ад рук фашысцкіх захопнікаў. Няхай будзе блаславёна памяць загінулых.”
В трагические дни волна проверок прокатилась по пустому гетто. Немцы взламывали двери, проверяли чердаки и подвалы, приусадебные участки, землянки, предполагая, что евреи заранее могли вырыть себе убежище для укрытия. Больных и стариков расстреливали на месте. Только самой маленькой горстке евреев удалось спастись – рискуя собственными жизнями, кобринчане все-таки им помогали.
В сохранившихся сведениях есть информация о 17-летнем Джорже Билле. В то время, как остальных его сограждан выводили на расстрел, он вбежал в пустующее здание магазина на пл. Свободы и спрятался под прилавком, где просидел до вечера. Когда под покровом темноты он вышел из укрытия, на площади увидел двух немцев. Бежать не было смыла - в этот момент он увидел знакомую девушку. Подошел и обнял ее, прошептав на ухо, чтобы она его не отталкивала. Девушка сразу все поняла и разыграла влюбленную пару. Так они дошли до дома ее родителей, у которых он прятался в течение нескольких месяцев. Позже ему удалось бежать в Польшу, а после войны он ехал в Израиль. В мирное время несколько раз приезжал в Кобрин.
Благодаря состраданию местных жителей спаслась и еврейская девушка Хинка Вайцман. 8 еврейских детей некоторое время скрывали в подвале дома католические священнослужители Ян Вольский и Владислав Гробельный. Предатель донес фашистам, где скрываются маленькие беглецы. Итог истории трагичен. Немцы расстреляли детей и священнослужителей. На месте захоронения установлен памятник как вечная память о страшных злодеяниях и поклонение тем, кто в годы войны не очерствел душой и протягивал руку помощи ближним.
Страшная участь постигла и евреев, живших в населенных пунктах Кобринщины. В годы войны в Новоселках было свое гетто, которое состояло их 6 домов, обнесенных колючей проволокой. Просуществовало оно недолго. Уже 1942 году всех евреев из деревни вывезли на подводах на окраину Дивина, куда согнали и местных евреев. Была среди заключенных Эстер Олергант, которую в народе называли Гесторкой. До войны она являлась депутатом в местном совете. Когда немцы приказали перед расстрелом снять с себя вещи. Гесторка отказалась это делать. Не дожидаясь команды «огонь», один из фашистов заколол ее штыком. Случайным свидетелем страшной картины расстрела стал Александр Блеян, который потом рассказал увиденное односельчанам.
Черный след холокоста прослеживается и еще одном документе, который стал известен благодаря научно-исследовательской деятельности руководителя музея Новоселковской средней школы Александра Дронца. К нему в руки попал журнал боевых действий 310-го полицейского батальона, в котором фашисты подробно описывали все свои действия, совершенные против мирного населения. Приведем некоторые из них.
17 октября 1942 года. «Патруль в населенных пунктах Блоты-Вельки и Ляхчицы ничего не нашел. В Подлесье расстрелян один еврей. 9-я рота высылает отряд в Николаево, что на восток от Хабовичей. Там расстреляны 7 пособников бандитов и 3 еврея. Уничтожено одно подворье.»
19 октября 1942 года. «9-я рота высылает карательные отряды в Блоты-Вельки и районы на юг и север от Хабовичей. Около Бельска и Корчиц расстреляны евреи. Посланный в Михалин карательный отряд 10-й роты ничего не нашел. Разведка в районе севернее Антонова не дала результатов. На дороге « Брест- Кобрин» расстреляно 5 евреев.»
22 октября 1942 года. «Около Франополя 10-я рота проводит разведку для подготовки одной операции и расстреляла 23 евреев.»
23 октября 1942 года. «В Каменце-Жировецкой 11-я рота расстреляла 21 еврея.»
25 октября 1942 года. «В Блотах -Вельких расстреляно 8 евреев, в Хабовича - 2, в Чернянах – 4 еврея из Бреста, расстреляно 5 человек, которые сбежали из Заболотья. В Великорите расстрелян 81 человек- евреи дорожно-строительного лагеря.»
1 ноября, г. Кобрин. «9-я рота заканчивает операцию по уничтожению евреев в Самарах. Было растеряно 80 человек. 10-я рота продолжает уничтожение евреев в Пинске. 3-й взвод 11-й роты арестовал двух евреев, что сбежали из Бреста, и наказал их.»
Список фашистских злодеяний можно продолжать еще долго. Одно страшнее другого…Разве можно о них забыть, разве можно переписать страницы истории, где черным по белому сами фашисты признаются в своих преступлениях, считая их за подвиги? Холокост унес жизни 6 млн евреев, из них около 40% проживали на территории бывшего Советского Союза. Для нас, современного поколения, это урок, из которого нужно делать правильные выводы, чтобы никогда не допустить подобного.
Елена БАКУН. Памятники погибшим в Кобрине евреям.
