На территориях, захваченных после 22 июня 1941 года, гитлеровцы приступили к введению «нового порядка». Они расположили в городе свои органы власти: гестапо, жандармерию, военную комендатуру, украинскую полицию. Был также создан гебитскомиссариат, во главе которого встал нацист по фамилии Панцир.
Обреченные на истребление
Обучение детей не велось, в бывшей гимназии имени Марии Родзевич (сейчас СШ № 1) расположилась новая городская администрация. В июле 1941 года гестапо организовало в Кобрине первую уличную облаву. Схваченных на улице жителей расстреляли в окрестностях деревни Патрики. Тогда погибло около 200 жителей. Подавляющее большинство расстрелянных составляли евреи. Патрики, расположенные в 3 километрах от города, позже стали местом ещё нескольких массовых расправ.
В августе того же года в гебитскомиссариате было собрано около 180 местных жителей: инвалидов и неизлечимо больных. Они были вывезены в деревню Именины и там расстреляны.
С первых дней оккупации Кобрина среди населения приобрел зловещую известность так называемый «откос» у поворота Пинского шоссе при подъеме на мост у Днепро-Бугского канала. Для устрашения враждебно настроенных советских граждан гитлеровская военная комендатура избрала именно это место для казней, которые проводились здесь буквально на глазах охваченных ужасом прохожих.
Почти ежедневно на насыпь моста, вдоль которой выстраивались палачи с собаками, привозили закованных и измученных пытками военнопленных разных национальностей, выстраивали их в шеренгу, приказав встать на колени, а затем палач подходил к каждому и стрелял ему затылок. Жертва скатывалась с насыпи вниз, где с нее снимали кандалы и закапывали. Затем сюда стали возить и местных жителей. Иногда ударами ноги жертву сталкивали с шоссе и затем бегущего с откоса человека расстреливали из автоматов в спину. Таким образом были расстреляны молодожены Гринюки, которые убегали от смерти, крепко держась за руки.
Кобринское подполье
Антифашистское движение на начальном этапе не могло быстро развиваться из-за ликвидации большого числа бывших руководителей. Гестапо, информируемое через своих секретных агентов о советских партийных деятелях, первые атаки направило против них.
В начале августа 1941 года в деревне Турная, расположенной в 14 километрах от города, был организован подпольный антифашистский комитет. Председателем его был избран Дмитрий Борисюк, активный подпольщик в годы правления буржуазно помещичьей Польши; заместителем – Тимофей Кравчук, бывший председатель колхоза им. Калинина, первого в Кобринском районе. В состав комитета вошли также Матвей Лукашук и Игнат Фисюк. Комитет приступил к созданию антифашистских групп в деревнях Стригово, Каменка, Шиповичи, Полятичи, Стрии, Богуславичи, Пески и Черевачицы, а также в деревнях, расположенных вдоль железной дороги до Антополя.
Члены комитета вели активную работу с населением, знакомя их с ходом военных действий на фронтах. Было налажено написание и распространение листовок со сводками Совинформбюро. Благодаря тому, что у Матвея Лукашука сохранился радиоприемник, антифашистский комитет имел возможность все время быть в курсе событий, происходивших на фронтах. Листовки со сводками Совинформбюро регулярно переправлялись в Кобрин, где также действовал антифашистский комитет, возглавляемый Алексеем Курешей, бывшим членом КПЗБ, неоднократно судимым властями буржуазно-помещичьей Польши за революционную деятельность.
Уже в сентябре 1941 года на территории ремонтных мастерских, которые оккупанты организовали на месте ремонтного завода, загорелся склад с нефтепродуктами. Организаторов этой диверсии установить не удалось.
Борьба была настолько конспиративной, что оккупанты порой и не подозревали о какой-либо диверсии. Между тем, позиции Третьего рейха подрывали рядовые кобринчане. Так поступал Алексей Куреша, который с этой целью нанялся к оккупантам на работу. По ул. Первомайской в здании, где сегодня находится СШ №2, разместилась полевая жандармерия. Куреша подрядился вывозить навоз из конюшен на свое поле. Получив доступ в конюшни, он стал регулярно подсыпать в корм лошадям так называемую парижскую зелень – органическое вещество, предназначенное для борьбы против насекомых – вредителей плодовых, овощных и других культур. Поедая химикат вместе с сеном, лошади начинали болеть и подыхали. Таким образом было отравлено около 80 лошадей. В жандармерии решили, что причиной массового падежа животных является то, что рядом с конюшнями находится кладбище, где паслись лошади и вместе с травой поедали вредные вещества, вызывающие непонятную болезнь.
Партизанская война
Осень 1941– весна 1942 года – это время зарождения партизанского движения, появлению которого во многом способствовало то, что район изобилует лесами, в которых находили укрытие от гитлеровской расправы патриоты. Так, с северной стороны расположен Дахловский лес, в котором с самого начала войны базировался отряд им. Чапаева, выросший позже в одноименную бригаду в составе 4-х партизанских отрядов: Орлова, Маленкова, Постовалова, Чапаева.
С восточной стороны находятся Грушевский и Детковичский леса, которые занимал партизанский отряд им. Кирова. В этих лесах останавливались и рейдовые отряды других партизанских соединений. Здесь начинал свою деятельность и партизанский отряд им. Шиша.
С юго-западной стороны расположены Старосельский и Чернянский леса, где с первых дней войны действовал партизанский отряд им. Чернака, названный в честь своего организатора и командира разведки Михаила Чернака, погибшего в бою с гитлеровскими захватчиками. Командовал отрядом Сергей Шиканов. В 1943 году от отряда отделилась группа партизан, выросшая в отряд им. Фрунзе.
На юго-восточной стороне в районе Дивинских болот за Днепро- Бугским каналом находился отряд им. Щорса, в задачи которого входила охрана партизанского аэродрома около д. Сварынь, подготовленного к приему самолетов с Большой Земли, там же базировался и партизанский отряд им. Котовского под командованием Александра Лещева.
Таким образом, город со всех сторон был окружен партизанами, и оккупанты не чувствовали себя полноправными хозяевами на кобринской земле, а после 18 часов ни один из них не рисковал выходить из города.
Народные мстители
С расширением партизанского движения активизировали свою деятельность и подпольщики. Так, конспираторы из Турной обеспечивали тротилом отряд им. Кирова. Тротил получали посредством выплавки из артиллерийских снарядов и бомб, этому научил бежавший из немецкого плена бывший защитник Брестской крепости инженер Борис Михайловский. В апреле 1943 года во время выплавки тротила произошел взрыв. Погибли Дмитрий Борисюк, Матвей Лукашук и С. Карпук – первые организаторы подполья на Кобринщине. Деятельность организации после этого не была прекращена. Ее продолжателем стал Тимофей Кравчук.
Комитет в Турной получил известие о деятельности в Кобрине подпольной группы, состоявшей из вдов солдат и офицеров, погибших в первые часы войны при обороне Брестской крепости. Вскоре одна из них, Галина Шабловская, вместе с четырьмя дочерьми перебралась в Турную и установила контакт с подпольем. Через нее и была установлена связь с теми, кто жил в городе. Шабловская часто встречалась с Екатериной Лисовской, которая работала переводчицей в Кобринскиом гебитскомиссариате. Та сообщала о планируемых карателями операциях против партизан, о готовящихся списках молодежи, подлежащей отправке в Германию. От нее же партизаны получали копирку, писчую бумагу для написания листовок.
В одной группе с Лисовской находились Галина Арбузова, Ольга Лопатина, Ксения Майорова. Галина Арбузова и работавший с ней в госпитале Петр Василенко поддерживали контакт с отрядом имени Фрунзе. Это они помогли бежать 48 военнопленным из кобринского лагеря и переправили их в партизанский отряд.
Антифашистский комитет в Турной принял решение о проведении в Кобрине нескольких диверсий. В город нужно было переправить бомбы с часовым механизмом. Это сделали, рискуя жизнью, Алексей Куреша (перевозил их в Кобрин через охраняемый мост на телеге со снопами) и Ольга Кравчук. Смертоносный груз до востребования прятала у себя Мария Карпук.
Почувствовав слежку, Куреша передал часовые мины Петру Василенко и Галине Арбузовой, которые должны были взорвать топливный склад на территории военно-ремонтных мастерских, а сам ушел в лес. Свое задание подпольщики выполнили, и ночью прогремел взрыв. Однако вместо того чтобы покинуть город, Арбузова и Василенко вернулись к себе домой. Утром Василенко отправился на работу в госпиталь и был арестован. Арбузова, узнав об аресте, решила бежать из города, но при переходе через Пинское шоссе на мосту была схвачена вместе со своей малолетней дочерью Жанной. В тюрьме арестованных пытали, но те никого не выдали. 13 августа 1943 года они были расстреляны вблизи деревни Патрики.
Погибли, но не сдались
В июле 1942 года гитлеровцы организовали на рыночной площади публичную казнь трех партизан, схваченных во время одной из карательных экспедиций. В центре города, напротив нынешнего ювелирного магазина, была установлена виселица. На тротуаре в 2 ряда были поставлены табуретки, для того чтобы фашистское начальство и их жены всю процедуру казни могли наблюдать сидя. Задержанных вели пешком из тюрьмы к месту казни. Двое приговоренных несли на носилках третьего, тяжело раненного. Во время казни один из них сорвался с виселицы. С гневной просьбой крепче затянуть петлю он обратился к палачам, даже за секунду до смерти демонстрируя своё моральное превосходство над ними.
Мученическую смерть от врага принял комсомолец Павел Гетман. Он работал в немецком гараже. По заданию партизан Павел подложил мину в багажник машины гебитскомиссара Панцира. Но взрыв был малой мощности, и враг остался жив. Гестаповцы схватили Павла Гетмана, когда он собирался бежать к партизанам. Его жестоко пытали. Не добившись от комсомольца никаких признаний, гитлеровцы в тюремном дворе спустили на него голодных овчарок.
В ответ на гибель подпольщиков в городе было проведено несколько диверсий. Была уничтожена одна из мельниц. Тадеуш Горбатовский в центре города, около здания почты, взорвал столб с распределительным телефонным узлом. Миной, подложенной А. Столинским, была взорвана немецкая пекарня, и в квартире немецкого чиновника также прогремел взрыв. Тадеуш Горбатовский вскоре был арестован, как, выяснилось, по донесению внедренного в ряды подпольщиков агента СД.
К этому времени кобринское гестапо имело уже достаточно сведений о существующем подполье. Начались аресты. Были арестованы А. Столинский, А. Веремчук, Л. Малофеюк, А. Белецкий, А. Савосик. Подпольщики вынуждены были покинуть город, но это удалось не всем.
Галина Шабловская сообщила руководству подпольного комитета в Турной, что ее связная Ольга Лопатина познакомилась с неким Глебом, который упорно настаивал, чтобы она помогла ему установить связь с партизанами. Подпольный комитет принял решение его проверить, а Шабловской и Лопатиной категорически запретил встречаться с кем-либо из подполья. Этот запрет, к сожалению, был нарушен, Шабловская спустя какое-то время решила навестить Лопатину. Пришла также жившая по соседству подпольщица К. Майорова. Едва она успела войти, как все трое были арестованы гестапо. В застенках гестапо женщинам пришлось вынести самые изощрённые пытки. Палачи требовали, чтобы они назвали партизан, допытывались, из какой деревни Шабловская и где живёт её семья. Но мужественные женщины не отвечали и вскоре были казнены.
Четыре дочери Шабловской остались круглыми сиротами. Им самим грозила опасность: если бы гестаповцы нашли их, девочек ожидала бы смерть. Но о них позаботились подруги матери по борьбе: сестер отвезли в разные деревни и отдали на воспитание в надежные крестьянские семьи, а после освобождения Кобрина девочки были помещены в детский дом.
Верность бывает разная
Предателя смог найти и обезвредить руководитель диверсионной группы А. Никитин. Узнав о том, что некий «Глеб» добивался от подпольщиков, чтобы его свели с руководством какого-нибудь партизанского отряда, раздали ориентировки проверенным людям. Вскоре из деревни Камень пришло известие, что там видели человека, похожего на разыскиваемого «Глеба». Никитин вместе с двумя разведчиками немедленно отправился туда. Его удалось догнать на дороге, ведущей в деревню Октябрь, но схватить опытного шпиона было не так легко, поскольку он прошел школу гестапо. Он вырвался, он бросился бежать, однако очередь, выпущенная Никитиным из автомата, настигла его. Найденные при нем документы подтверждали, что он был именно тем, кто принес столько потерь для кобринского подполья. Это был агент гестапо и СД Иоганн Шендзелерц.
Шеф СД Бичман после потери своего помощника приказал казнить всех захваченных подпольщиков. Затем исчезли и члены их семей. Только после освобождения Кобрина частями Красной армии останки женщин и детей были найдены: большая клумба во дворе тюрьмы должна была скрыть следы нацистских преступлений.
Партизаны сумели отомстить Бичману за расправу над подпольщиками. Они наладили контакт с немецким солдатом Максом Абенцем, служившим в авиационной части. Контакт был установлен с помощью Екатерины Лисовской. Лисовская, прекрасно говорившая по-немецки, выяснила, что Макс хотел бы помочь подполью. Было решено, что он приведет в исполнение приговор, вынесенный Бичману. В новогоднюю ночь 1943-1944 года Абенц в составе патруля при обходе улиц заметил, что у шефа СД недостаточно плотно затемнены окна. Он вошел к нему и сделал замечание. Произошла стычка, и Абенц выстрелил в шефа СД. Дальнейшая судьба этого немецкого антифашиста неизвестна. Екатерину Лисовскую вскоре задержало гестапо, и после допросов она была расстреляна.
Не дожили до победы
Немцы старались всеми изощренными способами уничтожить подполье, но своей цели в полной мере они не достигли. Места погибших занимали другие народные мстители. Так, на железнодорожной станции в Кобрине диверсии и саботаж проводила группа под руководством Степана Климука. Долгое время группа не имела связи с городским подпольем и действовала самостоятельно. Осенью 1943 года советские самолеты разбомбили неподалеку от Кобрина немецкий железнодорожный состав. В его нескольких вагонах находились женщины из Киева, которых везли на принудительные работы в Германию. Их разместили неподалеку от города, в Лепесах. Вскоре через подпольщиков-железнодорожников советские разведчики установили контакт с этими женщинами.
В Лепесы началась успешная доставка большого количества тола, который Алиса Данилевская и Людмила Бихерт, работавшие портнихами на территории военного городка, разместили в подвале штаба танковой части. В конце апреля 1944 года в штабе этой немецкой части проходило военное совещание. В находившийся в подвале тол немедленно была подложена мина. Мощный взрыв уничтожил штаб со всеми заседавшими там чинами.
Имея взрывчатый материал, группа Степана Климука начала действовать более эффективно. Систематически они начали выводить из строя железнодорожные стрелки, цеплять часовые мины к проезжавшим через станцию поездам.
Полученная немецкой службой безопасности информация указывала на то, где действовала подпольная группа, и следы привели палачей в Турную. Акцией по ее уничтожению руководил лично недавно назначенный шеф СД Вильч. Батальон шутцполицаев плотно окружил деревню. В бою погибли Тимофей Кравчук и Игнат Фисюк, которые долго и успешно руководили деятельностью этой организации.
Вскоре после проведенного советскими подпольщиками уничтожения здания штаба шеф СД Вильч приказал арестовать всех подозреваемых в этом деле. Среди арестованных были Степан Климук, Павел Нагорный, Людмила Бихерт, Людмила Игнатюк, Алиса Данилевская. 4 мая 1944 года они были повешены на рыночной площади.
К 60-летию Победы над фашистской Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов на площади Свободы установлена мемориальная доска в память о повешенных там в разное время 15 подпольщиках и партизанах. Именем Алисы Данилевской названа одна из улиц Кобрина.
Освобождение
Освобождение пришло в Кобрин 20 июля 1944 года. В ходе операции под кодовым названием «Багратион» войсками 1-го Белорусского фронта один за другим были отбиты у врага все населённые пункты. Красная армия вышла на государственную границу.
Недалеко от Кобрина в ходе подготовки операции по освобождению Бреста совершил свой последний подвиг Арсений Морозов. 19-летним юношей он начал войну жарким летом 1941, прошел славный боевой путь от рядового до заместителя эскадрильи, познал горечь отступления и радость побед. Совершил 271 боевой вылет, провел 33 воздушных боя, лично сбил 13 самолетов противника.
Тогда, 27 июля 1944 года, Морозов получил задание от штаба полка разведать места сосредоточения войск противника и возможные направления его отступления. Возвращаясь на аэродром, у одной из переправ по пути от Бреста к Кобрину он заметил скопление вражеских войск и техники. Круг за кругом он стал заходить над колонной и уничтожать технику противника. Пожар охватил колонну, и фашисты с остервенением обреченных открыли огонь из всех видов оружия. В последний момент Морозов был смертельно ранен, самолет подбили. Теряя последние силы, лётчик дотянул самолет до освобожденной территории и посадил подбитую машину. Когда подоспели товарищи, Морозов был уже мертв. Посмертно ему присвоено звание Героя Советского Союза.
Героя похоронили в центре города, а сквер назвали его именем. В 1965 году в честь освобождения города от немецко-фашистских захватчиков установлена стела, в 1985-м на ее месте в ознаменование 40-летии Победы над фашистской Германией открыт памятник, на плитах которого высечены названия подразделений, освобождавших город.
В 1959 году останки А. И. Морозова были перенесены в сквер им. В.П. Пуганова. Там в братской могиле захоронено 174 воина и партизана, погибших при освобождении города. Два надгробия на могилах защитников Кобрина – Виктора Пуганова и Арсения Морозова – символизируют начало и окончание войны для Кобринщины.
Партизаны отряда им. Суворова
Секретарь Брестского подпольного обкома КП (б)Б и командир Брестского партизанского соединения Сергей Сикорский выражает благодарность Анастасии Шиш, которая только что благословила своего сына Семена (крайний справа) и внуков Василия и Петра (второй и третий справа) на партизанскую борьбу
Партизаны бригады им. В.И.Чапаева со связными. Слева - командир бригады К.С.Гапасюк, крайний справа - врач Осиповкий
Галина Шабловская
Павел Гетман
